В слепом неистовстве металла
Доброта
Есть круги рая
Ливень
Я музу бедную безбожно все время дергаю
Пусть больно, пусть очень больно
Закрутила меня, завертела Москва
Есть праздники, что навсегда с тобой
Стареют не только от прожитых лет
Били молнии. Тучи вились.
Да, многое в сердцах у нас умрет
Степной Крым
Старый Крым
На улице Десантников живу
Полжизни мы теряем из-за спешки
В слепом неистовстве металла,
Под артналетами, в бою
Себя бессмертной я считала
И в смерть не верила свою.
А вот теперь -- какая жалость!--
В спокойных буднях бытия
Во мне вдруг что-то надломалось,
Бессмертье потеряла я...
О, вера юности в бессмертье --
Надежды мудрое вино!..
Друзья, до самой смерти верьте,
Что умереть вам не дано!
Стираются лица и даты,
Но все ж до последнего дня
Мне помнить о тех, что когда-то
Хоть чем-то согрели меня.
Согрели своей плащ-палаткой,
Иль тихим шутливым словцом,
Иль чаем на столике шатком,
Иль попросту добрым лицом.
Как праздник, как счастье, как чудо
Идет Доброта по земле.
И я про нее не забуду,
Хотя забываю о Зле.
Есть круги рая,
А не только ада.
И я сквозь них,
Счастливая, прошла.
Чего ж мне надо,
Да, чего ж мне надо?
Ни на кого
Держать не стану зла.
За все, что было,
Говорю - "спасибо!"
Всему, что будет,
Говорю - "держись!"
Престолы счастья
И страданий дыбы:
Две стороны
Одной медали -
"Жизнь".
Бывает так, что ждешь стихи годами --
Их торопить поэту не дано...
Но хлынут вдруг, как ливень долгожданный,
Когда вокруг от засухи черно.
Стихи придут, как щедрый ливень лета,
Вновь оживут цветы и деревца.
Но снова засуха, вновь страх поэта,
Что никогда не будет ей конца...
Я музу бедную безбожно
Все время дергаю:
- Постой!-
Так просто показаться "сложной",
Так сложно, муза, быть "простой".
Ах, "простота"!-
Она дается
Отнюдь не всем и не всегда -
Чем глубже вырыты колодцы,
Тем в них прозрачнее вода.
Пусть больно, пусть очень больно --
И все же круши, кроши:
Стучит молоток отбойный
В запутанных шахтах души.
Стучит он и днем и ночью --
Хватает тревог и бед.
Проверка идет на прочность,
Конца той проверке нет.
И что же здесь скажешь, кроме
Того, что твержу весь век?--
Надежней всего в изломе
Обязан быть человек...
Закрутила меня, завертела Москва,
Отступила лесов и озер синева,
И опять, и опять я живу на бегу,
И с друзьями опять посидеть не могу.
И опять это страшное слово "потом"...
Я и вправду до слез сожалею о том,
Что сама обрываю за ниткою нить,
То теряю, чего невозможно купить...
Есть праздники, что навсегда с тобой,--
Красивый человек,
Любимый город.
Иль, где-нибудь на Севере -- собор,
Иль, может, где-нибудь на Юге -- горы.
К ним прикипела намертво душа,
К ним рвешься из житейской суматохи.
И пусть дела мои сегодня плохи,
Жизнь все равно -- я знаю! -- хороша.
Не говорите:
-- Далеко до гор! --
Они со мною на одной планете.
И где-то смотрит в озеро собор.
И есть красивый человек на свете.
Сознанье этого острей, чем боль.
Спасибо праздникам, что навсегда с тобой!
Стареют не только от прожитых лет --
От горьких ошибок, безжалостных бед.
Как сердце сжимается, сердце болит
От мелких уколов, глубоких обид!
Что сердце! -- порою металл устает,
И рушится мост -- за пролетом пролет...
Пусть часто себе я давала зарок
Быть выше волнений, сильнее тревог.
Сто раз я давала бесстрастья обет,
Сто раз отвечало мне сердце: "О нет!
Я так не умею, я так не хочу,
Я честной монетой за все заплачу..."
Когда слишком рано уходят во тьму,
Мы в скорби и гневе твердим "почему?"
А все очень просто -- металл устает,
И рушится мост -- за пролетом пролет...
Били молнии. Тучи вились.
Было всякое на веку.
Жизнь летит, как горящий "виллис"
По гремящему большаку.
Наши критики - наши судьбы:
Вознести и распять вольны.
Но у нас есть суровей судьи -
Не вернувшиеся с войны.
Школьник, павший под Сталинградом,
Мальчик, рухнувший у Карпат,
Взглядом юности - строгим взглядом
На поэтов седых глядят.
Да, многое в сердцах у нас умрет,
Но многое останется нетленным:
Я не забуду сорок пятый год -
Голодный, радостный, послевоенный.
В тот год, от всей души удивлены
Тому, что уцелели почему-то,
Мы возвращались к жизни от войны,
Благословляя каждую минуту.
Как дорог был нам каждый трудный день,
Как "на гражданке" все нам было мило!
Пусть жили мы в плену очередей,
Пусть замерзали в комнатах чернила.
И нынче, если давит плечи быт,
Я и на быт взираю, как на чудо:
Год сорок пятый мной не позабыт,
Я возвращенья к жизни не забуду!
Есть особая грусть
В этой древней земле -
Там, где маки в пыли,
Словно искры в золе,
И где крокусов синие огоньки
Не боятся еще человечьей руки.
Вековая, степная, высокая грусть!
Ничего не забыла великая Русь.
О, шеломы курганов,
Каски в ржавой пыли!-
Здесь Мамая и Гитлера
Орды прошли...
Куры, яблони, белые хаты -
Старый Крым на деревню похож.
Неужели он звался Солхатом
И ввергал неприятеля в дрожь?
Современнику кажется странным,
Что когда-то, в былые года,
Здесь бессчетные шли караваны,
Золотая гуляла Орда.
Воспевали тот город поэты,
И с Багдадом соперничал он.
Где же храмы, дворцы, минареты?-
Погрузились в истории сон...
Куры, вишни, славянские лица,
Скромность белых украинских хат.
Где ж ты, ханов надменных столица -
Неприступный и пышный Солхат?
Где ты, где ты?- ответа не слышу.
За веками проходят века.
Так над степью и над Агармышем1
Равнодушно плывут облака...
Примечания
1. Агармышем - Гора возле старого Крыма. (Примеч. автора.)
На улице Десантников живу,
Иду по Партизанской за кизилом.
Пустые гильзы нахожу во рву -
Во рву, что рядом с братскою могилой.
В глухом урочище туман, как дым,
В оврагах расползается упрямо.
Землянок полустертые следы,
Окопов чуть намеченные шрамы.
В костре сырые ветки ворошу,
Сушу насквозь промоченные кеды,
А на закате в городок спешу -
На площадь Мира улицей Победы.
Полжизни мы теряем из-за спешки,
Спеша, не замечаем мы подчас
Ни лужицы на шляпке сыроежки,
Ни боли в глубине любимых глаз.
И лишь, как говорится, на закате,
Средь суеты, в плену успеха, вдруг
Тебя безжалостно за горло схватит
Холодными ручищами испуг:
Жил на бегу, за призраком в погоне,
В сетях забот и неотложных дел,
А может, главное и проворонил,
А может, главное и проглядел...
